Два сыночка и лапочка дочка. Ирина Бережная.

Рожать Оксана не хотела. Сыновья-погодки отняли все силы. Возиться с пеленками больше не желала. А вот о лапочке дочке мечтала. И когда ей позвонили из Челябинского социально-реабилитационного центра и сообщили, что есть девочка и недельки через две ее можно будет посмотреть, она не стала томиться: поехала к ней. Кроха в мешковатых больничных штанах показалась ей страшненькой и заставила было засомневаться в принятом решении поработать мамой, но через день Оксана начала ревновать ребенка, который всех теть называл мамой...

Решение

Уложив вечно дерущихся сыновей, Оксана присела у телевизора. Информация о том, что можно взять ребенка в семью на воспитание, сразу запала в душу. Мужа ждала с нетерпением. Не сразу он понял Оксану. И был против того, чтобы жена "работала мамой". Но в этом доме решения принимала женщина. Немногословный Костя лишь сказал ей: "Смотри сама. Ведь забот прибавится тебе, а не мне". Оксана хотела ребенка такого же возраста, как и сыновья. В Центре девочек-дошколят не было. Оксане предложили подождать до осени.

В конце августа позвонили и сообщили: "Есть девочка, но она в больнице. Краси-ве-енькая! Приходите недельки через две".

- Я не стала терять времени, - рассказывает Оксана, - поехала знакомиться. Мне вывели ребенка. В больничных штанах кроха показалась мне страшненькой. И я засомневалась было в своем решении. А вернувшись домой, не находила себе места, представляя, что девчушка будет расти в сиротском доме. Наутро опять пришла с фруктами... Потом позвала с собой маму...

Оксану радовало, что процедура оформления ребенка на воспитание была более упрощенной, чем на удочерение. Она начала собирать необходимые справки - от нарколога, психолога, с места жительства, с работы, о доходах, заключение врача о состоянии здоровья (своем и мужа) и психолога о соответствии личностных качеств кандидата в воспитатели. Представители социально-реабилитационного центра, обследовав жилищные условия семьи Буртасовых, остались довольны. Когда после выписки ребенок вновь оказался в приюте Тракторозаводского района (таков порядок), Оксана поспешила туда с документами. Увидев ее, Анюта бросилась к ней. Так на руках без соблюдения формальностей и ушли с мамой домой. Трудовой договор Буртасова заключала потом.

Знакомство

Оксана ничего не стала скрывать от детей.

- Анюта не родная нам, - сказала она сыновьям, едва переступив порог дома. - Мы ее взяли из приюта. Но мы ее должны любить, как свою, потому что она сирота и у нее никого нет.
Старший - Максим, по словам Оксаны, сразу полюбил Анюту и плачет, если не идет за ней в садик. Он взял над ней шефство, не дает в обиду. Я видела, как Максим не дал братишке отобрать у Анютки воздушный шарик, который она пыталась надувать. Несколько раз забегал на кухню, ожидая, когда же Анюта поест и пойдет с ними в игровую. Без напоминания взял в руки трехколесный велосипед для сестренки, когда мы выходили на улицу. Вот такое немое обожание.

Вообще дети вели себя шумно, пытаясь привлечь внимание мамы, отчего она немного нервничала, но ни разу не повысила голос. То они просили шоколад, то вдруг надумали делать морковный сок, и Оксане пришлось в срочном порядке нарезать морковь для соковыжималки, то пытались включать громко магнитофон. Словом, вели себя, как все дети, когда в доме появляется посторонний. Даже немногословный и тихий Максим удивлял маму.

Еще у подъезда дома, где мы встретились, не зная, какого пола ребенка Буртасовы взяли на воспитание, я пыталась понять, кто же из них чужой. Увы, Оксана вела себя естественно, не выделяя никого. Подняв на руки Анютку, одергивала Дениса, подталкивая его в лифт, поторапливала решившего идти пешком Максима. То же было и в прихожей: малыши самостоятельно разувались, раздевались, проходили в комнату. Было такое чувство, что в доме каждый знает свое место. О том, что воспитанник именно Анюта, я узнала только от Оксаны.

По пути и вырастут

Оксана долго боялась сказать мужу, что девочка из неблагополучной семьи. Мама у ребенка умерла, а папа в розыске. Свекровь до сих пор не признает малышку, твердя снохе: гены, гены. Но у Оксаны другое мнение: все зависит от воспитания.

- Будешь с ней ласковой - вырастет нежной, доброй помощницей маме, - говорила она. - Так хочется бантики завязывать...
И наряжать девчушку с характером. Анюта уже сегодня в четыре года командует, что хочет одеть. Но это нравится всем. Особенно бабе Вале, маме Оксаны, которой теперь некогда с родным внуком нянчиться. Все время с Анечкой. Знакомые, друзья утверждают, что ребенок похож на нее. И девочка привязалась, звонит только бабе Вале со своего игрушечного телефона.

Ребенок с клеймом ЗПР (задержкой психического и речевого развития), букетом болезней в семье через день начал показывать чудеса. Три недели назад малышка знала минимум слов. Но Оксана была уверена, что с мальчишками дочка быстро заговорит. Так и случилось, будто ребенок только и ждал своего часа. Она не умолкает и постоянно улыбается. Зубки смешливой Анюты хорошо "поел" кариес. Сказался недостаток витаминов. Заметив взгляд, Оксана рассказала, с каким трудом они вылечили три кариесных зуба и сколько осталось пульпитных.

- Не знаю, возьмут ли нас вновь в поликлинике на улице Салютной, - говорила Оксана. - Держали ведь ее втроем. Зато теперь Анюта может есть. А поначалу ни горячее, ни холодное в рот брать не могла, плакала.
Оксана взяла Анюту не просто на воспитание, но планирует через год удочерить ребенка, чтобы отмести все притязания на нее. Боится, что отберут малышку. В Центре предупредили: пока не определен статус ребенка, его в любой момент могут забрать у воспитателя. Смотрела я на Оксану и удивлялась. Понятно, если бы 28-летняя женщина не могла родить себе "бантики". Сколько женщин с диагнозом бесплодия не отваживаются взять ребенка из детдома только потому, что неизвестно, какая у него наследственность, боятся, что не в состоянии будут лечить, возить его в санатории.

- Так у меня же своих двое, - смеется Оксана. - Они четверых заменят. Весь день драки, дележка. Третий ребенок меня ничуть не пугает. Так по пути и вырастут...

Дети у нее разные. Максим, думает она, станет рабочим, у Дениса вроде слух есть. А у Анютки пальчики музыкальные. Оксана не заглядывает далеко в будущее. Главное для нее, чтобы хорошими людьми выросли.

Дочка-лапочка нужна

Первую неделю малышка не сходила с рук. И самостоятельность ребенка как-то сама собой улетучилась. Анюта отказывалась одеваться сама, обуваться, не хотела топать ножками. Оксана бросилась к психологу Центра за советом. Ей посоветовали действовать так, как она поступила бы в аналогичной ситуации со своими детьми, а именно: наказать, потребовать. Подействовало. По условиям договора о семейно-воспитательной группе (согласно распоряжению главы администрации города Челябинска за N№ 1260) служащая "мама" имеет право воспитывать ребенка так, как посчитает нужным. Представители Центра не планируют вмешиваться в этот процесс. А вот патронировать семью будут постоянно. Два раза в месяц без предупреждения будут навещать их. Это не совсем по душе Буртасовой - семья все-таки.

Но это единственное, что не нравится Оксане. Забирая ребенка, она взяла минимум одежды и обуви на малышку: сапожки, две кофточки, куртку. Все по сезону.

- Дали новые вещи, - показывает Оксана. - Но я все-таки решила купить Анютке все свое, а то разденется в садике, а на одежде везде штампы. Постельное белье принципиально не брала. Зачем нам проштампованные простыни? И потом были бы мы бедными, разве бы взяли ребенка в семью? Что нам эти 400 рублей зарплаты воспитателя? Да и не ради денег я взяла Анюту. Хочется, чтобы кроха не знала сиротства.

По положению на ребенка до шести лет, взятого в семью, на питание выделяется 1240 рублей. Выдается помимо одежды и мягкий инвентарь - игрушки. Зарплата воспитателя не входит в эту сумму. Впрочем, поддержка государства - а девочка обходится ему в семейно-воспитательной группе в 2100 рублей в месяц - для семьи Буртасовых дело второстепенное. Им нужна лапочка дочка.

Непонятые

Максим и Денис Буртасовы ходят в 382-й детсад лечебно-профилактического направления. Туда же Оксана планировала определить и малышку, поближе к братьям. Но руководитель учреждения приняла Буртасову холодно: "Ну и что же, что взяли на воспитание? Ребенок из приюта никогда не будет посещать наш садик!" Оксана заметалась. Ей пытались помочь в администрации района, звонили заведующей детсадом. Ответ был еще более категоричным: "Дети Буртасовой ходят без направления! Будете настаивать - выгоню и их!" Это в планы Оксаны не входило. Старшему остался год до школы.

В администрации предложили детсад в другом районе. Получалось, что мальчишек она должна утром отводить на улицу Комарова, а потом везти Анюту на Северо-Восток. Через неделю опять нашли выход: дали место еще в другом детсаде. Но и это ей не очень удобно. Парадокс получается: не нужен государственный ребенок муниципальному детскому учреждению. Он что, прокаженный, что ли?

Вживание

Оксана не работала, когда вышла замуж. Естественно, декретные не получала. Ее муж работал водителем. Денег катастрофически не хватало. Как многие, в начале 1990-х они решили открыть свое дело. Поставили торговую палатку...

И началась жизнь без выходных. Палатка - не павильон, каждый день ставить и убирать надо. Но материальное благосостояние постепенно улучшалось. Буртасовы купили квартиру, машину "Газель", наняли продавца.

- Это со стороны кажется, что все легко и просто, - говорила Оксана. - А я лежала в роддоме со вторым ребенком и, знаете, что делала? Руководила, давала ценные указания, пока себя не поймала на мысли, что это я? Надо о ребенке думать, а я - о деле. И сегодня все не так просто. Мы, кстати, в этом году впервые за шесть лет выехали в отпуск на Волгу.

День мамы Оксаны складывается непросто. Утром поднимает трех малых и одного взрослого ребенка. Разводит их по детским учреждениям и спешит с мужем ставить палатку, выкладывать товар. После 13 часов торопится домой, готовит обед, убирает четырехкомнатную квартиру, в 16 часов забирает детей из детсадов. Гуляет с ними каждый день, потому что оставлять одних опасно: играть негде. Берут двухколесный и трехколесный транспорт и идут на школьный двор.

Наш день с Оксаной близится к закату. Папа Костя так и не появился. Повез соленья в гараж, сказали мне. Ему сейчас особенно достается. Машина, сад, огород, палатка - все на нем. Тут в доме еще дочка появилась. А это "совсем не то, что сыновья".

Ирина БЕРЕЖНАЯ

Р.S. Распоряжение о семейно-воспитательных группах глава администрации города подписал в начале сентября. В Челябинске, где три дома ребенка, один интернат для детей, оставшихся без попечения родителей, и пять центров реабилитации для детей и подростков, на воспитание в семьи взяли только троих ребятишек.