ОПЫТ ПРИЁМНЫХ СЕМЕЙ - ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА

Как Андрюша нашел дом. 

Часть 4. 365 одного года.

Странно думать, что прошел год. Всего один какой-то год, всего 365 дней назад мы жили и не знали, что где-то рядом совсем есть мальчик с озорными глазенками. Наш сын. Андрюша. Я, знаете ли, никогда не любила имя Андрей. А сейчас приятнее этого имени трудно найти, порой  иду по улице и бормочу тихонько: Андрей, Андрюша, Андрюшенька, Андрейка...

 Трудно собраться с мыслями и написать что-то дельное и полезное для людей, идущих вслед, – уж очень как-то просто, на диво хорошо прошла наша адаптация.

Я и сейчас еще боюсь – а вдруг рано успокоились, вдруг у нас  эти «привыкательные» трудности еще вылезут? Или, может, они были, эти трудности, просто мы их то ли подзабыли, то ли не заметили? Но тем не менее,  несмотря на отсутствие всяких рекомендаций по решению адаптационных проблем, я очень надеюсь, что мой рассказ подарит надежду детям старше трех лет обрести семью, ведь чаще всего у больших уже деток практически нет шансов. Не всегда все так страшно, как пугают нас инспектора в опеках и всякие досужие кумушки.

 Итак, Андрюха. Когда мы впервые увидели его, ему было 5 с половиной лет. Какой он был? Лохматый, копна волос, грязная шея (в ДД не было тогда горячей воды, а папа наш решил сначала, что это родимое пятно такое огромное), черные глаза исподлобья, совсем нерадостные. Да и чего ему было нам радоваться, чужим дядьке и тетьке? Ждал вовсе не нас, а деда, который навещал его последний раз два года назад. Ждал каждый выходной, когда к кому-то из ребятишек приходили их горе-родители, сидел на подоконнике и смотрел в окно. А в последний год все чаще стал говорить воспитателям: за мной, наверное, уже никто не придет...

Из детского дома наш мальчик принес кучу разнообразных навыков и умений, положительных и не очень. Начну с хорошего. У нас ни разу не возникло вопросов соблюдения гигиены – старшего сына никак не научу зубы чистить два раза в день, а Андрюха, напротив, делает это легко и с удовольствием, без всяких напоминаний. Отличное отношение к физическому труду – посуду моет, полы драит, всегда предлагает свою помощь в стирке и глажке. Я поражалась поначалу, когда он трусишки свои и носочки норовил по вечерам сам постирать, но потом воспитатели в ДД рассказали мне, что они учат детей этому с момента поступления – «этим детям надеяться не на кого...». Пока оформлялись документы и медицина на Андрюшку, воспитатели оперативно научили его завязывать шнурки, прошли заново курс вычисления до десяти, повспоминали кучу стихов, которые учили зимой...  В общем, клопик наш пришел домой подготовленный по полной программе. Я, кстати, очень благодарна Андрюшиным воспитателям – при очень ограниченных средствах (элементарных канцтоваров нехватка) они занимаются с детьми так, как ни в каком садике я не видела. Ну а, помимо всего перечисленного, у нас оказался и набор иных прелестей: виртуозное владение табуированной лексикой (матом ругался направо и налево), совершенно сумасшедшая страсть к просмотру мультиков и абсолютное равнодушие к книгам – не мог слушать больше двух страниц текста, ничего не помнил после прочитанного – ни имен, ни содержания; и, я думаю, не от отсутствия памяти, потому что содержание любого самого длинного мультика пересказывал практически наизусть.

 Притом у парня оказался ну оооочень упорный нрав. Чуть что не по нему (вместо любимой манной каши борщ, например) – тут же истерика с битьем кулаками в стену, топаньем ногами, паданьем всем хлыстом на пол и диким воем – без слез, просто крик. Мы бегали вокруг, пытаясь успокоить, но он от этого становился еще хуже, лез драться или скукоживался в комок – руки под себя, глаза зажмурит, и хоть убейся с ним рядом. Папа у нас очень переживал, я, конечно, тоже, но старалась не показывать – что ж это получится, если мы оба будем впадать в депрессию из-за малявочных выходок? Постепенно перестали паниковать, просто в такие моменты уходили в другую комнату, и Андрюшка быстро успокаивался. Потом у него был второй этап такого поведения – в садике, в первые месяцы освоения. Вот уж полгода как  (тьфу-тьфу) живем тихо – то ли перерос, то ли надоело.

 Помимо истерик были еще угрозы «удавиться веревочкой» и «убежу от вас», но как-то само собой все это сошло на нет, и постепенно начал раскрываться совершенно очаровательный мальчик, очень ласковый и смышленый. Озорничок немножко, конечно, ну куда ж без этого?

 Сложнее всех  в нашей семье, на мой взгляд, пришлось старшему сыну Виталию. Возраст поганский – 12 лет – когда сам себе не рад, а тут еще подсунули какого-то типчика в его комнату, который разрисовал все тетрадки, раскурочил все драгоценнейшие игрушки и постирал все «запоминалки» на компьютере. Но надо отдать должное парню – он выстоял с честью. Бывают, конечно, и до сих пор обиды и  ревность, и по затылку Андрюхе влетает от старшего братца – но мне кажется, это уже практически не выходит за рамки обычных отношений между братьями. (Помнится, я сама в детстве не переваривала своих брата и сестру – у нас большая разница в возрасте, и они мне всю беспечную юность отравили походами в молочную кухню и забиранием их из детского сада в то время как все мои одноклассники по кинотеатрам гуляли. Зато теперь – не разлей вода:)) Помня свое «счастливое» детство, я стараюсь не очень загружать Веталя заботами о младшем брате, но он ни разу не отказал мне в помощи, когда нужно посидеть с Андрюшкой или взять его с собой на прогулку, или почитать ему книжку. Ему тяжело дается «старшебратство», но он очень старается, и, честное слово, я горжусь Виталиком.

 ...За год мы научились многому. Мы узнали, что такое стиральный порошок, какой он на вкус; почему не стОит питаться кошачьей едой; чем просто деревня отличается от деревни SOS; что у каждого человека должен быть свой АДРЕС, и его надо обязательно знать... Поначалу Андрюшка ставил меня в тупик своими весьма своеобразными представлениями о жизни. Он был абсолютно уверен, что все дети из роддома поступают сначала в «группу», а потом уж их распределяют по семьям. Потом для него открытием стало, что не со всеми, оказывается, так приключается. Есть еще некий мир избранных, «домашних» детей, которых из роддома берут сразу домой. У него по этому поводу развилось что-то типа комплекса неполноценности, он даже считал, что Виталика мы любим больше, потому что он «домашний». Слава Богу, такие мысли быстро прошли, причем без особых усилий с нашей стороны. Вопросы о своем происхождении и появлении у нас дома были заданы еще в самом начале нашей совместной жизни, сейчас почти не вспоминает ни о группе, ни о бывших родственниках. А год назад, помнится, очень любил нас шантажировать угрозами уйти к «маме которая меня родила она молодая и красивая и дома у них красивее чем у вас». Признаться, не очень приятно было все это слышать, хотя и понимали прекрасно, что все это просто бравада.

Второй всплеск воспоминаний о маме мы пережили в отпуске, когда Андрюшка ни с того ни с сего начал вдруг говорить мне, что я не его мать. Говорит и глазами хитрющими смотрит с бооольшим любопытством, словно ждет опровержения от меня. Я не всегда, честно говоря, знаю, как себя вести в таких ситуациях, привожу тупые  (на мой взгляд) доводы: а кто же тебя обнимает, кто жалеет, когда тебе плохо, кто кормит и любит, кто читает на ночь сказки? Но, наверное, в пользу того, что то он все-таки меня таким образом скорее на вшивость проверяет, чем всерьез переживает, говорит его недавнее: мама, а ведь меня не ты родила, ты хоть знаешь об этом? И смех и грех. Меня радует, что Андрей совершенно открыто может говорить о своих приязнях и неприязнях. Например, признается, что до сих пор не может полюбить папу. Сложновато ему, прожившему всю свою жизнь в окружении женщин, полюбить мужчину. Ведь все его мужчины – это изредка появлявшийся дед да пьяница в подвале, которым их пугали в ДД. Зато совершенно искренне любит брата Виталика, гордится им, подражает, ходит по пятам буквально, повторяет все его словечки, «фанатеет» от той же музыки.

  ...Тяжко на первых порах пришлось в садике. Ходили гулять на территорию в течение месяца, наверное. Я объясняла, что это не группа, что он сюда будет ходить как мы на работу, а вечером – домой. Сводили внутрь сада, благо заведующая - понимающая женщина – позволила совершить нам такую экскурсию. Но, повторюсь, первые месяцы было тяжело. Во-первых, сразу же было наложено вето на слово «группа» - только «садик». Поначалу всех воспитателей звал мамами – по привычке, как в ДД. Был конфликт со сверстниками – мальчики почему-то его не приняли, попытались дразнить, но парень наш прошел суровую школу, и чуть что – драка. Дрался каждый день и со всеми, включая девочек. Но, как ни странно, к концу года нашел себе в саду друзей и сейчас у него там относительно нормально, хотя драться продолжает. Весь год отказывался участвовать в любых садиковских мероприятиях, не учил стихов, не пел, не танцевал, а весной, перед выпускным (для детей, которые пошли в шестилетку) вдруг попросил у воспитательницы слова на утренник. И было мне очень приятно, когда выяснилось, что он замечательно умеет читать наизусть, и с удовольствием танцует, и поет  в хоре... Оттаял что ли? Научился плакать настоящими слезами, а не просто орать дурным голосом. Папа наш говорит: бронежилетик снял.

 В школу решили не ходить в этом году, не надо нам пока еще стрессов. Андрюша не слишком усидчив, ему тяжело высиживать за столом во время садиковских занятий – может встать посреди урока – «вы тут позанимайтесь, а я не буду вам мешать». За год научился читать, сам, без всякой нашей помощи – начал с вывесок  в магазинах. Обожает книжки – читаем теперь толстые, всякие «Простоквашины» и «Буратино», каждый вечер, и странно вспоминать, что я не могла втемяшить ему две странички раньше.

 По прежнему очень харАктерный у нас парень – если что не так – сразу поза Наполеона и высокомерно-оскорбленное выражение лица. Но с этим мы научились справляться, да и отходчив он чрезвычайно – достаточно порой не обращать внимание или просто приласкать. Как-то признался мне: мама, когда мы ссоримся из-за того, что я плохо себя веду, мне очень хочется, чтоб ты подошла и обняла меня.

 Он удивляет меня недетской рассудительностью и  умением открыто обсуждать возникающие проблемы – начиная от драки в детском саду и заканчивая советами относительно тактики моего поведения с Виталиком, когда у того начинаются приступы агрессивности («Ты, мама, не ругай его, просто забудь о нем на время, а потом помиришься»). Очень не любит, когда я повышаю голос и вообще когда кто-нибудь кричит. Говорит об этом сразу, и, честное слово, становится тааак стыдно!

 Я где-то читала, что детдомовские ребятишки, если провели в учреждении все свое младенчество, не умеют потом любить, их надо учить этому. Не знаю, правда это или нет. В Андрюхе такой огромный нерастраченный запас любви, такое желание дарить ее кому-то, какого я не наблюдала раньше в знакомых мне детях. Идет, к примеру, по улице, и вдруг как ухватится за руку и шепчет тихонько: мамочка, если бы ты знала, как я тебя люблю. И не для того говорит, чтоб получить что-нибудь желанное, а просто так, от полноты чувств. Стоит мне чуть-чуть приболеть – все одеяла навалены на меня кучей, подоткнуты заботливо, а сам стоит рядом и по голове гладит. Кстати, это и была наша единственная ласка поначалу – гладить по голове и волосы ерошить на затылке. Обнималки и целовалки появились гораздо позже.

 Из детдомовских привычек остались очень избирательное отношение к еде (предпочтение кашам, молоку и картофельному пюре, совсем не ест овощи, фрукты, мясо и рыбу. Абсолютно равнодушен к шоколаду, но ооочень большой любитель чупа-чупсов!) и абсолютная неспособность засыпать в одиночестве – привык, что много детей в группе, так что мы с папой сидим с ним попеременно каждый вечер, пока не заснет. А в остальном - обычный ребенок, ничем не отличающийся от других, родной и любимый, «домашний»...

 Тайны усыновления не получилось, разумеется, никакой. Андрюха сам направо и налево всем рассказывал, что он «из группы», поэтому участковый в поликлинике и воспитатели в садике тоже в курсе. Но нам, кстати, это было даже легче – половина нелепых вопросов и у докторов, и в саду отсеялась сразу. Отношение у всех разное, но мы и не ждали всеобщего одобрения, главное, что в конце концов наше решение было принято родными – бабушками и Виталиком, а неприятие остальных уж как-нибудь переживем. Многие окружающие нас люди по-прежнему, видимо, мучаются непониманием: «зачем вы это сделали». Недавно близкая подруга выдала: тебе надо родить своего ребенка, тогда ты поймешь, что такое дети (Виталик, видимо, не в счет). А другая, не менее близкая, сама недавно родив детку, глубокомысленно изрекла: да, Аня, мы не пошли легким путем, в отличие от тебя. Не пойму, то ли обидно мне такое слышать, то ли просто удивительно. Значит, мотаться по диагностическим центрам с предполагаемым хроническим  гепатитом – легко? Обкусывать себе губы в раздумьях, почему он устраивает такие истерики – аж до рвоты – легко? Смотреть в недетские детские глаза и отвечать, почему тебя бросила мама – легко?..

Бог с ними, с другими, когда они нас, счастливых, поймут? Я вспоминаю свою прабабку, которая шестерых приемных детей воспитала, думаю о маме, которая долго металась по инстанциям  с попыткой усыновить своего ученика из трудной семьи; думаю о собственном желании взять еще одного ребенка... У каждого своя судьба, своя дорога – у меня вот такая.

Анна С.  (AnnaC) 

Мурманск, 25 июля 2004 года.

Пообщаться с приемными родителями можно на конференции www.7ya.ru/conf/conf-Adopt.htm "Приемный ребёнок"