vstrecha.glasnet.ru/NC/0102/32/32.htm - Нескучный сад №1 (2) 2002 года.

Что известно всем

Люди обычно не осознают до конца всю серьезность проблемы. Детей, живущих в детдомах, становится в России все больше. По данным социологов, количество таких детей ежегодно увеличивается в среднем на 170 тысяч человек. По подсчетам Генеральной прокуратуры РФ, сейчас в России 2 млн. беспризорников. За последние 10 лет число сиротских учреждений выросло втрое. Туда попадают не только дети, действительно лишившиеся родителей, но и дети-инвалиды, от которых родители отказались; дети, которых забирают у наркоманов, алкоголиков, у тех, кто сел в тюрьму. В специальных закрытых учреждениях с младенчества содержатся дети с врожденными пороками. О том, в каких условиях они живут, общество предпочитает не знать. А между тем, по свидетельству добровольных помощников одного из московских домов ребенка, на 30 детей там приходится иногда одна нянечка. Дети лежат в своих нечистотах, их некому обмыть, накормить, они обречены на медленное угасание и чаще всего не доживают до совершеннолетия.

К этим фактам трудно отнестись бесстрастно. Они заставляют многих оторваться от повседневных дел и обратить внимание на сирот: собирать деньги, оплачивать поездки, устраивать благотворительные концерты, покупать для детских домов технику и мебель. Но это только внешняя сторона дела.

Главная трудность в том, что ребенку, оставшемуся без семьи, нельзя помочь, просто накормив, согрев его или помыв. С ним происходит гораздо большая трагедия, чем голод, отставание в развитии и лишение каких-то человеческих радостей: он не знает, что такое любовь. Потому что любви можно научиться, только видя любовь, - в постоянном общении с матерью, родными и другими любящими людьми. Тут никакие деньги уже не помогут.

Государство: конвейер как метод воспитания

Основную тяжесть попечения о детях, оставшихся без родителей, несет государство.

В российской системе воспитания сирот самая обычная и распространенная форма - большие государственные детские дома. Обычно они рассчитаны на 100-200 детей. Главное, что дает ребенку государственная система, - это социальные гарантии: жилье по выходе из детского дома, право на бесплатное второе образование и др. Однако приходится признать, что с делом воспитания государство не справляется. Об этом говорят цифры. По данным Генеральной прокуратуры, 10% выпускников государственных детских домов кончают жизнь самоубийством, 40% (!) становятся преступниками, 40% - наркоманами и алкоголиками и только 10% находят достойное место в жизни. Почему так происходит? Дело в том, что у этой системы есть несколько серьезных изъянов.

Во-первых, она устроена как огромный конвейер, "перерабатывающий" жизнь ребенка. Ребенка, оставшегося без родителей, передают по цепочке - из одного учреждения в другое. До четырех лет он живет в Доме ребенка, после четырех - попадает в детский дом, а в семь лет его переводят в школу-интернат (тоже детский дом, но с собственной школой), где он начинает учиться. Часто в таких интернатах младшая школа со своим директором и коллективом воспитателей расположена в одном корпусе, а в старших классах дети переходят в другой корпус, и им опять приходится привыкать к новым воспитателям.

В результате за свою жизнь ребенку три, четыре раза приходится начинать все с начала. Эта проблема известна всем, кто работает в детских домах. "Дети со страхом ждут окончания четвертого или третьего класса, когда они должны уйти из детского дома", - говорит, например, Валентина Бородина, глава фонда "Отчий дом", на средства которого существует одноименный интернат семейного типа в Москве.

Детдомовцы привыкают к тому, что взрослые вокруг них - это временщики, которые постоянно меняются. По словам сотрудников детских домов, на 8-10 детей нормативами предусмотрен только один воспитатель в смену, летом - один воспитатель на 15 детей. Дети оказываются без присмотра, без настоящего внимания.

Другая проблема - замкнутость "детдомовского" мира. Дети живут в детдоме и здесь же учатся, даже в школе видя вокруг себя только таких же сирот. Кончается учебный год, наступает лето, и весь детдом, 100-150 детей, едет отдыхать на турбазу или в пансионат, куда свозят таких же сирот еще и из других детских домов. Получается, что ребенок просто не знает, как общаться с внешним миром.

К тому же воспитанные в государственном детдоме дети чаще всего не приучены к труду и не хотят работать. Они знают, что их накормят и оденут - государство обязано. У них не только нет необходимости себя обслуживать, это еще и запрещено. Воспитатели не имеют права привлекать ребенка даже к помощи на кухне - это не допускается нормативами по гигиене и технике безопасности. В результате дети растут иждивенцами - не умеют ни готовить, ни убираться, ни зашить свои вещи. И это не просто лень - искажается склад личности, способность принимать решения. Этот "результат" государственной системы воспитания тоже признается всеми.

Проблема хорошо изучена психологами и социологами. "Дети, которые с раннего возраста живут в закрытых детских учреждениях, растут в условиях дефицита общения со взрослыми, - пишет в своей статье "Проблема социальной адаптации воспитанников детских домов" Т.К. Сологубова, преподаватель кафедры социальной работы из Новочеркасска. - Казалось бы, в подобных условиях следует ожидать у воспитанников детских домов сравнительно высокого уровня умения организовывать себя, планировать свое поведение. Как показали исследования, проведенные в интернатах и детских домах Москвы, это далеко не так. Ограниченное, преимущественно групповое общение детей со взрослыми на самом деле не предоставляет ребенку самостоятельности: твердый режим дня, постоянные указания взрослого, что следует делать в тот или иной момент времени, контроль со стороны воспитателей - все это лишает детей необходимости самостоятельно планировать и контролировать свое поведение, формирует привычку к пошаговому выполнению чужих указаний".

Так что, когда ребенок выходит из детдома, он совершенно не приспособлен к жизни. Он получает квартиру, но не может жить один - в детском доме в комнате с ним всегда было еще 4-5 человек. Он никогда сам не ходил в магазин, не покупал себе еду. Он не знает, как расходовать деньги, не разбирается в людях и ничего не знает о нормальной жизни в семье. Вполне закономерно, что, вырастая, он становится жертвой криминальных структур или спивается.

Так бывает даже в благополучных внешне детских домах. Конечно, очень важно, чтобы в детском доме детей кормили, одевали, заботились об их здоровье. Слава Богу, что находятся благотворители, которые дарят детдомам вещи, книги, мебель. Но ребенку нужно нечто большее - нужен идеал. А воспитатели должны уметь вдохновить им ребенка. Государство же, само такого идеала не имеющее, не может дать детям полноценного нравственного воспитания.

По мнению директора одного из московских детских домов, "воспитательная цель во многих госучреждениях сейчас одна - чтобы не было ЧП. Придешь иногда в какой-нибудь интернат, а там дети бродят толпами и где-то в холле сидит один воспитатель и с ними же курит, а иногда и выпивает. В одном из государственных детских приютов дети живут "семьями" - мальчики с девочками. Отношения у них там, если можно так сказать, неформальные. Все об этом знают, и это считается нормальным, лишь бы все было тихо".

В старших классах сиротам начинают читать лекции об их правах, объясняя, что они имеют право на жилье, на двойное образование, на пособие. Но отличное знание своих прав имеет и оборотную сторону. По словам директора православного детдома в Ногинске В. А. Самозванцева, "в результате детям внушается отношение к себе как к маленькому божку. Прививается завышенная самооценка, знание прав и отказ от обязанностей. Ребенок воспитывается маленьким эгоистом". Не имея духовного стержня, дети деградируют и опускаются все ниже.

Другие пути

Итак, нужно признать, что большие государственные детские дома - это самая малоэффективная форма воспитания сирот. Но не единственная.

Специалисты считают лучшей формой воспитания детей-сирот усыновление (подробнее о ней можно узнать из сборника "Вы решили усыновить ребенка", информацию о котором читайте на стр. 48). Она дает наибольшие результаты, потому что только семья может восполнить то, чего ребенку не хватает. Достигается это благодаря ежедневному подвигу приемных родителей.

Те, кто хорошо знает жизнь приемных семей, убеждены, что им нужна постоянная и серьезная помощь - со стороны государства, благотворителей специальных организаций. О. Аркадий Шатов, духовник Свято-Димитриевского сестричества, опекающего четыре детских дома: "Для семей, готовых взять на себя такой труд, нужно покупать квартиры, оплачивать содержание детей. Церковь тоже должна участвовать в материальной и моральной помощи семьям, усыновившим детей-сирот. Священники должны заниматься с приемными детьми и родителями, потому что у них возникает масса проблем, даже если в приемной семье ребенка очень любят".

Есть форма воспитания, приближенная к усыновлению, - так называемые патронатные семьи. Семья берет ребенка на воспитание, патронатные родители получают зарплату из детского дома, ребенок знает, что это не его родители, но в остальном он является полноправным членом семьи. Сейчас в Москве есть детский дом, который работает именно так. (Подробнее - в интервью о. Александра Доколина на стр. 22.)

Неплохие результаты дают семейные детские дома. Многие из появляющихся сейчас негосударственных детских домов идут именно по этому пути. Например, в московском пансионе семейного воспитания "Отчий дом", созданном супругой бывшего управляющего делами президента Валентиной Бородиной, шесть семей, у каждой из которых - своя квартира. В каждой семье восемь детей, "мама", которая имеет два выходных, и "тетя", которая помогает маме и заменяет ее в выходные и в случае болезни. Есть директор, есть машина и шофер. Покупают продукты, готовят и занимаются домашними делами дети по очереди, вместе с мамой. Большую известность получили также "детские деревни SOS", устроенные по модели, предложенной австрийским педагогом Германом Гмайнером. В России таких деревень уже три - в подмосковном Томилине, в г. Пушкине под Санкт-Петербургом и в селе Лаврово под Орлом (четвертая строится под Мурманском). Там тоже условия жизни максимально приближены к семейным.

Существуют и так называемые малокомплектные детские дома. Здесь все как в обычном детском доме, только детей гораздо меньше - есть, например, детские дома, рассчитанные на 20-30 детей. Обстановка здесь, конечно, гораздо ближе к домашней, чем в огромных интернатах. Очень важно, что дети ходят в обычную школу и общаются там со своими "домашними" сверстниками. Увеличение числа таких небольших детских домов тоже было бы выходом из сложившейся тяжелой ситуации.

По мнению воспитателей православных и некоторых государственных детских домов, к работе с сиротами нужно обязательно привлекать Церковь. Каждому ребенку нужна пища для души, идеал, которому он может следовать, а сироте, лишенному естественной семейной теплоты, такой идеал нужен как никому другому. "Это может быть идея патриотическая или идея какого-то служения, - говорит о. Аркадий Шатов. - Но лучше всего, если это вера во Христа, в истинного Бога. Поэтому православные детские дома обладают большим потенциалом. Пусть на деле они часто несовершенны, но у верующих есть представление о том, что жить нужно не для себя, а для других".

Преимущество малого воспитательного учреждения, созданного при храме, еще и в том, что живая церковная община в какой-то степени заменяет ребенку семью. Здесь всегда много знакомых, под присмотром которых он останется, выйдя из детского дома. У детей, воспитывающихся в приходе, сохраняются связи с духовником, с друзьями в общине, которая очень нужна им.

Сегодня при монастырях и приходах один за другим открываются детские дома и приюты. Но, начиная новое дело, верующие часто не подозревают о тех проблемах и препятствиях, которые придется преодолевать.

Детский дом на нелегальном положении

Проблемы, с которыми сталкивается православный детский дом, разнообразны - материальные, юридические, отсутствие людей, готовых на подвиг работы с детьми.

Материальная проблема. Большинство благотворителей, к сожалению, не занимаются крупными проектами. О. Аркадий Шатов: "Я знаю многих благотворителей, которые распыляют свои средства, потому что хотят помогать всем. А взять и устроить детский дом или, например, курсы для воспитателей и целиком их финансировать - на это почему-то мало кто решается". В Москве, кроме того, большая проблема с помещениями, которые никто не дает под детские дома - это очень дорого. Даже для небольшого приюта необходимо отдельное здание или часть здания.

Однако даже в тех случаях, когда удается каким-то образом решить материальные проблемы, найти спонсоров, возникают почти непреодолимые бюрократические сложности с регистрацией приютов. Необходимо получить разрешение нескольких комиссий, которые, руководствуясь формальными инструкциями, придираются к малейшим отклонениям от предписанных норм, в то время как государственные детские учреждения в большинстве случаев функционируют с гораздо более серьезными нарушениями. Все это приводит к тому, что многие церковные детские приюты существуют на нелегальном положении.

Отношения с государством. Государство не помогает Церкви заниматься делом воспитания, хотя у Церкви есть опыт и возможность вырастить из детей-сирот не преступников, а нормальных граждан России. Отношения Церкви и государства на этом поле не выстроены: нет основополагающих законов, нет нормативных актов местного значения.

Детскому дому трудно прожить без регулярного государственного финансирования, только на пожертвования благотворителей. Однако государственное финансирование обычно предоставляется государственным учреждениям - то есть тем, учредителем которых является государство. А там, согласно Закону об образовании, воспитание и обучение должно носить светский характер. В государственном учреждении по этому закону нельзя учить детей вере, воспитывать их по-православному, нельзя устроить храм.

Конечно, государство может заключить с православным детским домом соглашение на его финансирование, частичное или полное. Но таких примеров чрезвычайно мало.

А ведь государственная система огромных детских домов, помимо прочих недостатков, еще и очень дорого обходится самому государству. На содержание ребенка в государственном детском доме в Москве сейчас выделяется около 60 тысяч рублей в год - столько ребенок не получает ни в одной семье! (Для сравнения: в системе патронатного воспитания на ребенка тратится около 20 тысяч в год.) Куда разумнее было бы направить средства на поддержание действительно эффективных и менее затратных типов детских учреждений, в том числе и негосударственных. Ведь дети-то в них воспитываются те же - государственные, российские.

Однако чиновники всегда с подозрением относятся к инициативам, исходящим не от государства. С таким отношением сталкиваются не только православные детские дома. Вот, например, впечатления директора московского негосударственного приюта "Дорога к дому" Сапара Кульянова, высказанные в одном из интервью: "Когда приюты создавались, они испытывали всяческие гонения. Прокуратура затевала дела. Ребенок на улице страдает, мучается, пропадает, он - ничейный. Стоит только его взять сюда - сразу: "С какой стати вы его взяли? А может быть, вы над ним издеваетесь?"

Получается, что существование православного, да и любого негосударственного детского дома зависит от душевного расположения местных чиновников. Надо сказать, что в провинции ситуация несколько иная, чем в Москве. Власти там куда охотнее сотрудничают с Церковью, в том числе и помогают православным детским домам. Видимо, на местах заметнее, что государство в одиночку с задачей не справляется.

Недостаток квалифицированных воспитателей. Найти работников для детского дома очень трудно. Эта работа требует очень много времени и сил, а зарплаты у воспитателей низкие. Здесь, как нигде, нужны люди, готовые на самоотверженное служение. Нужны профессионалы, которые являлись бы при этом церковными людьми.

Чтобы решить острую кадровую проблему, некоторые православные детские дома (например, в подмосковном Ногинске) идут по такому пути: принимают невоцерковленных педагогов, которые хотели бы стать церковными. Их воцерковление происходит постепенно. И здесь обнаруживается другая сторона проблемы - отсутствие школы для воспитателей и православной педагогической концепции.

Искушения

Помимо внешних проблем, в детских домах могут быть свои собственные, внутренние искушения. Важно знать о них, чтобы сознательно с ними бороться.

Во-первых, это искушение властью над беззащитными детьми. Если нет любви, воспитатели начинают властвовать над ребенком, командовать, получая от этого удовольствие. К сожалению, опыт показывает, что воспитателю легко стать таким диктатором. Крайние случаи, конечно, редки, но в какой-то степени это присуще многим.

С этим связан и вопрос о телесных наказаниях. В семье родители имеют естественное право наказывать ребенка, потому что они его любят. В детском доме воспитатель не всегда любит ребенка, но не наказывать его не может, потому что нет другого способа воспитать. И если здесь не положить предел, то даже в православных детских домах, по свидетельству очевидцев, доходит иногда, к сожалению, до изощренных издевательств над детьми. Хотя случаи эти единичны, но тенденция такая есть в каждом детском доме: есть соблазн, если ребенок не слушается, треснуть его как следует, чтобы он послушался. А если ударил один раз, потом надо будет бить сильнее - это становится привычным. Этот путь очень опасен.

Здесь можно говорить уже не только о детских домах, но и об отсутствии в наше время воспитательной системы вообще. Воспитатели грешат или жестокостью и излишней требовательностью или, наоборот, становятся приятелями детей, теряют должную дистанцию. Причина этого, по мнению многих священников, - отсутствие опыта православного воспитания.

Кроме того, в наше развращенное время распространены искушения сексуального характера. И даже, к сожалению, в православных детских домах бывают очень неприятные случаи, когда возникают соблазны для воспитателей мужского пола. Приводит это к очень печальным, страшным последствиям.

"Бывают также серьезные ошибки в религиозном воспитании, - говорит о. Аркадий Шатов. - Многие хотят насильно научить детей верить в Бога, но сделать это невозможно. Бог хочет от нас любви, а любовь абсолютно противоположна всякой несвободе и всякому насилию. Насильно заставляя верить, можно только отвратить человека от Бога. К вере ребенок должен приходить свободно. Конечно, это не значит, что мы должны говорить: хочешь - люби, хочешь - не люби. Мы можем призывать ребенка к любви, воздействовать на него личным примером, вдохновлять его на эту любовь, но не лишать его свободы.

К сожалению, религиозным воспитанием у нас не умеют заниматься не только в детских домах, но и в семьях. Это вещь очень тонкая - сейчас в Церковь пришли люди, которые сами не были воспитаны в христианских семьях. Они не понимают, как ребенок воспринимает церковную службу, как он молится. Сами они в детстве этого не испытали, поэтому переносят на детей свои "взрослые" представления: требуют от ребенка слишком многого или позволяют ему слишком многое. Не могут помочь взрастить в ребенке семена веры.

При монастырях есть искушение сделать из детского дома маленький монастырь для детей. Это нужно преодолевать. Я был в одном монастыре и видел, как дети участвуют в круглосуточном чтении Псалтири: одна девочка в церкви, когда я зашел, занималась чем-то иным, а увидев меня, вскочила и стала читать. Из детей так вырастают лицемеры и ханжи, а не православные люди".

Бывает искушение приобщить детей к современной мирской культуре. Особенно в государственных детских домах, где живут православные дети. Там со стороны государства даже навязывается мирская жизнь: дети смотрят телевизор, ходят без разбору в театры, их отправляют в лагеря с неверующими детьми, от которых они заражаются любовью к поп- и рок-музыке, узнают о наркотиках и всяких извращениях. И как сделать, чтобы детский дом был закрыт от греха, но не лишал детей свободы, - это проблема очень серьезная.

Что может сделать каждый

О. Аркадий Шатов: "Главное, на что должны быть направлены усилия окружающих, не кормление и одевание ребенка, а попытка вернуть ему образ Божий, который есть внутри него. Сделать это можно только любовью, только решившись на подвиг служения детям.

Если мы хотим эту проблему решать, мы должны сами следовать за Христом и любить ближних как самих себя. По-настоящему воспитать сироту может только святой, только человек, сердце которого настолько широко открыто, что он готов каждого, встречающегося на его пути, тем более ребенка, принять в свое сердце. К этому нас, людей верующих, призывает Господь. Он призывает и благословляет нас служить детям так, как мы служили бы Ему Самому: "...Кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает" (Мф. 18, 5).

Решение этой проблемы зависит и от того, насколько мы близки к Богу, обращены к источнику любви, участвуем в церковных Таинствах. Если мы лишь частично верим, слегка воцерковлены, отчасти православные, тогда, конечно, в нас нет той любви, которая нужна для этого.

Может быть, кому-то покажется, что от нас требуется непосильный подвиг. Однако это не так. Ведь решать проблему детей-сирот можно на разных уровнях. Каждый человек, в зависимости от своего положения и возможностей, может в этом участвовать.

Кто-то может и должен молиться об этих детях, не смиряясь с тем, что в мире есть такое зло - брошенные родителями дети, которые лишены любви - того, что важнее, чем еда, деньги, одежда, знание языков.

Кто-то может жертвовать на эту деятельность деньги.

Многие могут послужить сиротам, уделяя хоть немного своего времени. Скажем, хотя бы раз в год взять одного из наших детдомовских детей к себе домой, погулять с ним, позаниматься. Для детей пойти в гости - большая радость.

Кто-то может посвятить этим детям всю свою жизнь: взять ребенка в семью или работать в детском доме.

Участвовать в этом может каждый, но, решая эту проблему внешне, не нужно забывать: ничего не добиться, если не трудиться над умножением любви в своем сердце. Это главное".